Вот уже более двух десятилетий неравнодушная часть педагогического сообщества совместно с представителями духовенства пытается бороться с нарастающим в обществе кризисным состоянием нравственности, глубоким её падением. Неимоверное количество инновационных проектов на основе традиционной православной парадигмы образования было апробировано в учреждениях образования Белоруссии и России. Психологическое тестирование, проводимое в ходе инновационной работы, показывает положительную динамику в психоэмоциональном развитии ребенка. Дети знакомы с церковной культурой и обрядностью. За это время написано более 400 монографий на эту тему.
Исторический опыт человечества, частично описанный в Библии, дает нам яркий пример зависимости земного благополучия от духовно-нравственного состояния народа. Однако заявить о нравственной нормализации общества мы не можем. Скорее наоборот, общество продолжает деградировать и падать в пропасть разврата, нигилизма и гедонизма.
На мой взгляд, одной из причин в сложившейся ситуации может быть, прежде всего, отсутствие идентичности внутренних нравственных установок с внешним поведением у воспитателей и воспитуемых, где под воспитателями подразумеваются в том числе и родители. Эта проблема является одной из основных в сегодняшнем воспитательном пространстве.
Для начала определимся с духовной жизнью. Посмотрим, что представляет собой духовно-нравственное воспитание. «Душа человека, - говорит К.Д.Ушинский, - божественна по своей природе, она принадлежит вечности… Обращаясь к душе человеческой, мы находим в ней те законы, которые вложил Творец во всё Свое создание, только находим их в живой нерукотворной форме живого духа, бессмертной уже и потому, что она составляет одно с ним содержание». «Духовность есть задача, поставленная перед человеком в отношении к жизни. Парадокс в том, что рост духовности осуществляется заключенной в человеке духовной же силой, этот рост не может быть результатом недуховных состояний» [6, c.462]. И снова Н.А.Бердяев: «В духовном опыте раскрывается тоска человека по Богу. Душа человека ищет высшего бытия, возврата к источнику жизни, на духовную родину… Искание человеком Бога есть вместе с тем искание самого себя, своей человечности…И рождение Бога в человеческой душе есть подлинное рождение человека» [6, c.197]. В этой связи можно сказать, что основная цель нашей жизни есть искание Бога, томление о Нем. Тем, что дает душе настоящая жизнь она насытиться не может, она способна вместить Бога, она алчет и жаждет только того, что выходит за пределы жизни, что связано с Вечностью[12]. Собственно, эти «насыщение и алчба» и определяют смысл духовной жизни человека.
«Духовная жизнь также включает в себя религиозную функцию, которая изначальна присуща нашей душе и включает в себя три ветви: первая – это интеллектуально-эмоциональное сознание Бога; вторая – это собственно «сфера благочестия», т.е. разнообразная религиозная деятельность, и третья - это развитие и формирование духовной жизни или рождение «внутреннего» человека, способного осмыслить и связать внешнюю жизнь с Вечным и Бесконечным… Духовная жизнь в своем развитии подчинена закону свободы, как мы уже видели. Путь свободы, поскольку он касается именно духовной жизни, познается и усваивается не сразу, но он предполагает, что человек постепенно определяется в том, чем живет его сердце.
Я не хочу, конечно, сказать, что путь свободы определяется только влечениями сердца: существуют вечные, непреложные законы морали, которые определяют границы свободы. Не все, что рождается в сердце, хорошо, к действиям сердца необходимо относиться с чрезвычайным вниманием, с «рассудительностью», но все же христианская жизнь определяется мотивами сердца, а не правилами закона» [12].
Л.И.Петракова пишет: «Целью и объектом духовно-нравственного воспитания является сердце человека, и в этом его отличие от умственного воспитания, целью и объектом которого является мышление, от эстетического – целью и объектом которого являются чувства и т.д.» [7, c.20]. Таким образом воспитание сердца осуществляется передачей сердечного состояния на более глубоком, чем вербальном, уровне. Следует отметить, что «восточно-христианская традиция понимания антропологического значения понятия «сердце» основывается прежде всего и главным образом на свидетельствах Священного Писания, как Ветхого (в основном Псалтырь), так и Нового Заветов. В этой интерпретации, говоря словами П.Д.Юркевича, сердце предстает «как средоточие всей телесной и духовной жизни человека, как существеннейший орган и ближайшее седалище всех сил, отправлений, движений, желаний, чувствований и мыслей человека со всеми их направлениями и оттенками» [9, c.69]. Вместе с тем сердце обозначает здесь и некоторую глубину внутреннего мира человека, специальный орган религиозного опыта, духовной жизни» [8, c.472].
Под нравственностью подразумевается некий внутренний моральный закон, определяющий отношение человека к добру и злу. Христианская нравственность формируется на основе отношения человека к Богу, Его закону и человеку. Это жизнь во Христе, жизнь по закону Божию, или глубоко сознательное, деятельное и свободное осуществление человеком в своей жизни заповедей Христа Спасителя по отношению к себе и другим. «Исходным пунктом христианского этического (нравственного – прим. автора) учения является представление о порочности человеческой природы, поврежденной первородным грехом. Избавление от страданий и обретение блаженства, спасение как избавление от нравственной погибели оказывается невозможным для человека без помощи Бога: Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи и тело одежды? (Мф. 6:25). Поэтому особое значение в достижении спасения приобретает Божественная благодать» [8, c.697]. Потому как, «после грехопадения узнали они, что наги (Быт. 3:7). Из этого видно, что грех привнес изменения в сознание и мировосприятие человека. В Адаме и Еве произошло болезненное искажение их природы, затронувшее отношения с Богом и друг с другом и к самим себе» [8, с.212]. Исходя из перечисленного выше, можно сказать, что духовно-нравственное развитие человека возможно только при наличии личностных отношений Бога и человека и его внутреннего «преображения». Духовно-нравственный человек в идеале представляет собой личность, у которой внутренние нравственные установки соответствуют внешнему поведению, который умело соединяет свою религиозную жизнь с миром. Попробуем разобраться, почему наши усилия сводятся к нулю и даже не охватывают предполагаемой Христовой «четверти зерен».
Обратимся для начала к возрастной педагогике и психологии. Дошкольный возраст является сенситивным периодом для формирования нравственных норм, лежащих в основе регуляции поведения. Они являются необходимым ориентиром в общении ребенка с окружающими людьми и миром. До трех лет использование нравственных норм происходит неосознанно. После трех лет ребенок начинает их осознавать, поэтому необходимо содействовать их осознанию, в результате чего они становятся ценностными ориентирами. Особая хрупкость и податливость психики дошкольника дает почву для развития негативных влечений, духовных искривлений, для появления скрытых от внешнего взгляда тайных действий ребенка, греховных мечтаний.
Ребенку-дошкольнику необходима идеальная норма, непреходящие образцы для подражания, духовный абсолют. В православной традиции этим «духовным абсолютом» являлась христианская семья или как она называется в Апостольских посланиях «Домашняя Церковь», С.С.Куломзина пишет: «Семья есть нечто большее, чем отец, мать и дети. Семья – это наследница нравственных и духовных обычаев и ценностей, созданных дедами, прадедами и пращурами. Об этом постоянно нам напоминают рассказы Библии о ветхозаветных патриархах» [2, c.19].
Мы знаем, что нравственное состояние закладывается в человеке непосредственно с момента зачатия и в дальнейшем формируется под влиянием родителей, родственников, педагогов, окружающих людей и многочисленных внешних факторов. Процессе воспитания хорошо описан, в зарубежной педагогической литературе, Э.Дюркгеймом: «Воспитание есть действие, оказываемое взрослыми поколениями на поколения, не созревшие для социальной жизни. Воспитание имеет целью возбудить и развить у ребенка некоторое число физических, интеллектуальных и моральных состояний, которых требуют от него и политическое общество в целом, и социальная среда, к которой он, в частности, принадлежит» [Цит. по 10, c.13]. Недооценка значимости духовно-нравственного воспитания ребенка в семье может явиться причиной деформаций его социального развития: ведь именно в семье происходит стихийное формирование фундамента будущей личности. О стихийном развитии К. Д. Ушинский писал: «Природные русские педагоги – бабушка... дед понимали инстинктивно и знали по опыту, что моральные сентенции принесут больше вреда, чем пользы, и что мораль заключается не в словах, а в самой жизни семьи, в охвате ребенка со всех сторон и отовсюду ежеминутно проникает в его душу» [1, с.177]. Однако, дискредитация социального института семьи привела к тому, что молодое поколение в настоящее время лишено прежнего социального опыта создания устойчивой многодетной семьи.
В большинстве современных семей уклад жизни в соответствии с отечественными православными традициями утрачен. Можно сказать, что происходит «паганизация» христианской семьи, т.е. оязычивание. И как следствие: «Дети не из школы впервые выносят дурные привычки, они приносят их с собой в школу. Они перенимают их обыкновенно у своих родителей, которые подают им дурной пример. Здесь они видят и слышат ежедневно такие вещи, с которыми они в продолжение всей своей жизни не должны быть знакомы. Всё это обращается у них в привычку, а потом и во вторую природу, злосчастные малютки становятся порочными прежде, чем они начинают знать, что такое порок» [Цит. по 11, с.5], - это говорил древний не христианский учитель Квинтиллиан, к сожалению, эти слова его применимы и к нашему времени.
Протоирей Василий Зеньковский утверждает: «Для нас существенно то, что развитие духовных сил ребенка в раннем детстве не требует никаких усилий, если семья сама живет духовной жизнью, – и с другой стороны, оно не почти невозможно, если семья духовно опустошена» [12]. И так, мы можем утвердительно заявить, что сформировать здоровую личность возможно в семье с традиционным христианским укладом жизни, где уделяется внимание не только нравственному воспитанию, но и духовному развитию ребенка, на личном примере взрослых, участвующих в воспитательном процессе.
О религиозной составляющей духовной жизни К.Г.Юнг, известный австрийский психолог, основатель Аналитической психологии, на основании своего многолетнего опыта писал: «Среди всех моих пациентов, вступивших во вторую половину жизни — так сказать, после тридцати пяти, не было тех, чьи проблемы так или иначе не касались бы поисков духовных основ этой жизни. Этого достаточно, чтобы сказать, что каждый из них чувствовал себя больным, забыв, что именно дают своим последователям религии каждой эпохи, и никто из них по-настоящему не выздоровел, не обретя их духовых основ» [3]. В этом смысле, он говорил об архетипах, т.е. о структурообразующих элементах в бессознательном, которые наследует человек от своего рода.
Для нашего народа, архетип – это образ православного человека, христианский идеал человека простого, смиренного и целомудренного. Таким образом, в каждом человеке запечатлен образ божественной любви и свободы (не в политическом, а духовном смысле). В каждом из нас потенциально заложены нравственные достоинства (добродетели), постепенно раскрывающиеся по мере очищения души человека от греховности, в стремлении к правде, святости и чистоте. И этот архетип бесконечно далек от гуманистического идеала успешно адаптирующейся в этом мире, самореализующейся, самодостаточной личности, наслаждающейся актуальным моментом, верящей в «могущество человеческих возможностей», идеала, с которым мы сталкиваемся в окружающей нас действительности.
Но Юнг предупреждает, что для достижения целостности человеку необходимо установить связь между сознательными и бессознательными процессами, а наша психика имеет внутреннее стремление к целостности[3]. Целостность - это единство воли и действия, свобода от внутреннего душевного разлада, которая не обусловливается внешними факторами; сохранение душевной и телесной чистоты в общении с другими людьми или иначе – целомудрие. По сути, целомудрие – это хранение души от разрушительного воздействия греха. Как пишет митрополит Антоний (Блум), целомудрие – это состояние того, кто достиг такой духовной цельности, такой внутренней мудрости, которая не дает ему отклониться от Бога, отклониться от чистоты, отклониться от своего человеческого величия, то есть от служения Образу Божию в себе самом.
Вот мы, наконец, подошли к вопросу, который так действенно и злободневно беспокоит нас, а именно - отсутствие идентичности внутренних нравственных установок с внешним поведением или, как говорят психологи, конгруэнтности. Конгруэнтность - это когда ты живешь, говоришь и дышишь в соответствии с твоими ценностями и целями, с тем, кто ты есть. Но зачастую приходится сталкиваться с проявлением внешнего благочестия, позиционирования себя как верующего православного христианина, при этом дела и поступки говорят об обратном, и это стало нормой жизни.
Позиционирование себя верующим – это еще не внутренняя установка на христианство, это восприятие «христианской идеологии». К сожалению, наше постсоветское общество возросло до состояния идеологизмов. Надо сказать, что советская система была совершенно идеальной идеологической системой, конечно в искаженном виде, но, тем не менее, идеальной. И не собственно воспитание, а именно Православие для многих переходит из образа духовной жизни в некую идеологическую систему взглядов. Дело в том, что когда человек помещает себя в некую идеологическую систему, то психологически это довольно легко, потому что человек не несет никакой личной ответственности за свои поступки, за свои мысли, за свои устремления. Но было в той системе нечто однозначно негативное – у людей была возможность не нести ответственность за свою личную жизнь, они могли перекладывать эту ответственность на систему воспитания. На ту самую пресловутую идеологическую базу, которая работала бы сама по себе. Отсюда сложившийся в советские времена стереотип, что школа должна воспитывать.
А в православии такой базы нет. Потому что вера Христова – это не идеология. Человек полностью отвечает за все свои слова, за все свои поступки, даже за все свои помышления. Но как только Православие пытаются сделать идеологией, оно сразу теряет Богонаправленность, Богоцентричность и становится антропоцентричной системой, которая направлена на решение социальных проблем, социальных задач, взглядов какой-либо определенной человеческой нации.
Когда мы начинаем относиться к Православию как к некой идеологической системе, то даже правильные вещи, касающиеся воспитания, вдруг начинают давать обратный результат. Причина - в другом, или ложном, восприятии Бога: многие, посещая Церковь, так и не удосужились «узнать» Христа, Бога Истинного, они так и не испытали чувства Бога. Это чувство, как и чувство совести, вызвать собственными усилиями невозможно, это дар Божий, который дается человеку в обмен на веру в Него, на согласие, искреннее и сердечное, такое, что становится образом наших мыслей и жизни, согласие с Его заповедью: «… возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим. Сия есть первая и наибольшая заповедь. Вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф.22,37-39).
В этом смысле, мы должны «написать» живую икону Христа, но на это может уйти целая жизнь. А пока, мы создаем каждый «своего» бога, не имеющего ничего общего с Богом истинным. Потому, как: «Согрешив, человек не только нарушил заповедь Божию, но породил в себе ложную идею, ложное представление о Боге… В человеческом сознании Бог перестает быть тем, что Он есть в действительности, и не может больше оставаться для человека с таким сознанием нормальным Отцом, но становится "отцом-садистом"» [4, c.83], согласитесь, именно так мы и воспринимаем, в большинстве своем, Бога-Любовь. Об этом писал ещё протоирей Василий Зеньковский в «Религиозном воспитании в семье»: «Нельзя, однако, не сделать тут же одного замечания: Родители и воспитатели нередко стремятся использовать идею Бога в целях утилитарных: то мы слышим это в виде угроз, что «Боженька накажет», за неисполнение какого-нибудь обыкновенно мелкого требования, то внушается мысль, что Бог придирчиво следит за всеми делами детей. Все это не только низводит религиозную жизнь к уровню житейской морали, но и создает почву у детей для первых проявлений скептицизма, роняет значение священных образов» [12].
И так, мы сегодня реально наблюдаем опасное превращение православия в идеологию, а церковного языка — в штампы. Часто люди перестают думать, чувствовать, а живые эмоции замещают псевдоправославными шаблонами. Это реальная проблема церковной жизни и для священства, и для психологов, которые в ней участвуют, когда наш язык из великого инструмента, которым пользовались святые отцы, становится лишь ширмой, с помощью которой люди пытаются не сказать ничего ни о себе, ни о своих мыслях и чувствах. И эта проблема конгруэнтности, честности, искренности, выражения себя, мне кажется, действительно очень важна и заслуживает пристального внимания психологии и священства.
Мне часто приходится наблюдать, как меняются люди соответственно социальному окружению, приспосабливаются. Дома – один человек, на работе – другой, а в церкви – третий. Вред такого поведения известен, даже если не рассматривать его с духовно-нравственной точки зрения.
А дети, наблюдая за таким поведением взрослых, начинают, для начала, приспосабливаться к обстановке, чтобы «угодить» родителям, батюшке и на улице не быть осмеянными сверстниками. Применяя при этом так часто используемую взрослыми «ложь», изворачиваясь, придумывая небылицы, чтобы оправдать себя, но, ни в коем случае, не сказать правду! И такое «растроение» грозит, в лучшем случае, бунтом, который в подростковом периоде, без всякого сомнения, выльется в протест. И это всё на фоне тайной жажды Бога, ведь духовная жизнь души онтологична, душа не перестает искать Вечного, она алчет Бога, но взамен получает не пищу, не вос-питание (высшее питание), а пойло, которое не способно утолить голод.
Вот как становятся наши дети атеистами, потребителями, на этой «благодатной» почве и произрастает в душе ребенка гедонизм. Об этом очень хорошо написал митрополит Черногорский Амфилохий: «Непроницаемая греховная тьма помрачила видение истинного Бога, и Его место заняли идолы, в самой природе которых заложено насилие. Бунту такого характера истинный Бог неизвестен, а причиной такого бунта может стать именно подсознательная жажда Его. Поэтому злоупотребление идеей Божества и создание авторитетов по ее изуродованному "образу", так же, как и все преступления, совершаемые в угоду такому псевдобожеству, и раньше приводили к атеизму как форме протеста против ложной веры… Такое "отцеубийство" – это, в действительности, странный, болезненный поиск исстрадавшимся человеком потерянного Небесного Отца (Отцовства)» [4, c.83-84].
И в заключении, всякая семья – это частичка общества, в нашем случае – это «домашняя церковь», и как в обществе, так и в семье, мы наблюдаем те же проблемы. А, как писал Л.С.Выготский в своем труде «Педагогическая психология»: «всякая попытка построения идеалов воспитания в социально-противоречивом обществе есть утопия… и до тех пор, пока она будет таить в себе неразрешимые противоречия, последние будут вызывать трещины в самом хорошо задуманном и одушевленном воспитании» [5, c.277].

Литература:
1. Ушинский, К.Д. Избранные педагогические произведения. - Т.2. - М.-Л., 1939
2. Куломзина, С.С. Наша Церковь и наши дети. – М., Мартис, 1993. – 190с.
3. Сайт: Психология человека. Теория личности и личностный рост. Религия и мистицизм. Режим доступа http://www.psibook.com/11/117.html, свободный.
4. Митрополит Амфилохий (Радович). Человек – носитель вечной жизни / Пер. с серб. С.Луганской. – М.: Изд.Сретенского монастыря, 2005. – 304с.
5. Выготский, Л.С. Педагогическая психология/ Лев Выготский; под ред.В.В.Давыдова. – М.: АСТ: Артель: Хранитель, 2008. – 671с.
6. Бердяев, Н.А. Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого / Николай Бердяев. – М.: АСТ: Астрель: Полиграфиздат, 2011. – 639,[1]с.
7. Петракова, Т.И. Духовные основы нравственного воспитания / Т.И.Петракова. – М.: Импэто, 1997. – 94с.
8. Богословская антропология. Русско-православный / римско-католический словарь: издания на русском и немецком языках/ Под науч. Ред. Прот. Андрея Лоргуса, Б.Штубенрауха. – М.: Паломник; Никея, 2013. – 736с.
9. Юркевич, П.Д. Философские произведения. М.: Правда, 1990. – 420с.
10.Актуальные проблемы современного воспитания: целостный подход: Сб.науч.тр. и материалов по итогам науч.конф. Волгоград, 27-30 сен.2004 г.: в 2 ч. Волгоград, 2005. Ч.1
11.Священномученик Владимир (Богоявленский). Беседы о православном воспитании детей. - Мн.: Свято-Елисаветинский монастырь, 2004. – 80с.
12.Сайт: Азбука веры. Прот.Василий Зеньковский. О религиозном воспитании в семье. Режим доступа: http://azbyka.ru/tserkov/lyubov_i_semya/vera_i_deti/5g12_6-all.shtml, свободный доступ.